Герой сегодняшнего спецвыпуска — Михаил Барабаш, эксперт с более чем 30-летним опытом работы в горнодобывающей промышленности, прошедший путь от горного мастера до технического директора крупнейшей шахты в Европе и возглавлявшим в последние 11 лет масштабные угольные бизнесы в странах СНГ. В эксклюзивном интервью для компании «Тэктис» Михаил открыто поделился личным опытом преодоления кризиса в безопасности, порассуждал на тему технологических решений и сравнил подходы в России и странах СНГ к безопасности на производстве. Разговор вышел очень откровенным и вдохновляющим.

Профессиональный путь и вызовы в сфере безопасности

Каждая компания накладывает свой отпечаток на развитие личности. Я проработал в компании «Воркутауголь» и на ОАО "Шахта Воргашорская" в г. Воркута более 17,5 лет. Начал работать после окончания Московского горного института в 1992 году и прошел производственный путь от горного мастера до технического директора крупнейшей шахты в Европе. Дальше был ЕВРАЗ, компания «Южкузбассуголь», в которой я проработал около года техническим директором компании, потом возглавлял и развивал 3,5 года угольное направление в ОАО "НЛМК", последние 11 лет управлял крупными угольными бизнесами в СНГ и компании ERG в Казахстане.

«Шахта Воргашорская» и компания «ВоркутаУголь» дали мне основу для создания собственного понимания безопасности, в частности, огромную роль сыграла работа на протяжении почти 8 лет в должности технического директора.

А работа техническим директором в компании «Южкузбассуголь» смогла за короткий период ещё более укрепить у меня мысль о важности и значимости промышленной безопасности и охраны труда и её роли и влиянии на работу угольных предприятий и жизни людей, и, как ни странно — на все задачи угольного бизнеса. После периода двухтысячных годов безопасность начала кардинально меняться — появились новые подходы и добавилась юридическая составляющая в виде остановки производства и других серьезных последствий.

Далее свой опыт я закрепил в Кузбассе и опять же в Воркуте, где мы строили и развивали гринфилды (это подход к созданию нового объекта на незастроенной территории, не эксплуатирующейся ранее в промышленных целях, где нет никаких ограничений, связанных с существующими зданиями и инфраструктурой). Это дало возможность проектировать и строить объект с нуля, с соблюдением всех требований и стандартов, максимально соответствующих специфике будущего производства, а также планировать его развитие на долгосрочную перспективу. Это отдельное направление, когда ты можешь заложить безопасность изначально, как считаешь нужным.

Михаил, опыт работы в каких компаниях сформировал Ваше текущее состояние и мироощущение как профессионала и руководителя?

Михаил Барабаш выступает в качестве приглашенного спикера на стратегической сессии для топ-менеджмента АО «СУЭК», 2024 год

Работа в СНГ показала интересную особенность: плохо, когда нет контролирующих органов. Если их нет, то нет и чёткой системы безопасности. И ты сам себе и режиссер, и художник, и, что самое страшное и неотвратимое, еще и ответственный за внедрение и исполнение этого сценария в реальной жизни.

Безусловно, начиная с 2000 годов, все крупные угледобывающие компании стали жестко ориентироваться на соблюдение требований промышленной безопасности и охраны труда. Более того, компании в СНГ и Казахстане сейчас активно, помимо промышленной безопасности, ориентируются на ESG-повестку. Разрабатываются целые стратегии, состоящие обычно из двух частей. Первая хорошо позиционирует ответственность компании за то, что компания производит и как это оказывает влияние на внешнюю среду и на людей.

Вторая часть, менее публичная — это привлечение кредитных ресурсов. И там нужно учитывать международный подход: если у твоей компании есть смертельные случаи, о кредитовании и инвесторах можно забыть. Последние годы ESG-повестка — безусловное направление и во многих крупных российских компаниях.
В части «замера температуры» состояния промышленной безопасности и охраны труда европейские компании более ориентированы на внутренние контроли (аудиторские комитеты, консалтинг и т. д.), тогда как российские компании больше полагаются на регуляторные инструменты для управления и контроля безопасности. Более динамично меняющаяся нормативная база (к сожалению, иногда в силу масштабных аварий) подталкивает и заставляет угледобывающие предприятия России постоянно двигаться вперёд и динамично менять и переформатировать своё отношение и позиционирование в области промышленной безопасности и ESG-повестки. В странах СНГ могут долго находиться на достигнутом уровне, спокойно смотреть вокруг. Но потом падение бывает очень длительным и с тяжёлыми последствиями для угольного бизнеса.

А чем отличается подход к безопасности в разных странах, где Вам довелось работать?

Для меня 2018 год стал самым тяжелым и переломным в моем отношении к промышленной безопасности как руководителя крупного угольного бизнеса в СНГ. Начало года было успешным: производственные показатели шли вверх, производительность труда росла, объемы добычи росли, а травматизм неуклонно снижался. Но в марте 2018 у нас произошёл сначала один случай со смертельным исходом… а потом пришёл, как мы его потом называли, «черный апрель» — четыре смертельных случая за месяц с интервалами почти через день. Это ощущается как нокдаун в боксе. Ты получаешь удар за ударом… каждые четыре дня.

Все делается правильно, принимаются максимально быстрые и жёсткие решения, твой опыт и мнение коллег подтверждают правильность действий, но смерти продолжаются… Это как нескончаемый кошмар — каждый звонок телефона несёт страх очередной тяжёлой вести. Когда звонит директор шахты или фабрики ночью, понимаешь, что с хорошей вестью в такое время не звонят.

В такой ситуации есть несколько возможных путей решения и исправления произошедшего: можно все бросить и уйти, можно всех виновных и невиновных уволить, а можно, и нужно — начинать быстро что-то делать и менять и ситуацию, и главное — своё отношение к ситуации. Естественно, первые два варианта действий исправлению ситуации ничем не помогут.

А чтобы что-то делать, надо понимать, какие решения необходимо принять здесь и сейчас. И ещё, желательно, максимально быстро и эффективно, потому что инерция в горной промышленности очень велика. И очень важно, чтобы тебе кто-то помог с выбором направления движения, потому что направлений много и важно очень быстро найти правильную и, к сожалению, не всегда быструю дорогу. Ещё раз акцентирую — не волшебную пилюлю дать, а именно помочь с выбором направление движения.

Расскажите, пожалуйста, о самом сложном периоде в Вашей карьере, связанном с безопасностью?

Преодоление кризиса и технологические решения в безопасности

В тот момент ко мне на помощь пришли коллеги, имевшие опыт в решении проблем в области промышленной безопасности и охраны труда — Сергей Рябов, Дмитрий Козлов, Владимир Варламов. Естественно, я и команда тоже максимально включились в этот процесс. Каждый из коллег предложил свои направления решения и исправления данной ситуации. Самое сложное было самим принять решение, куда и как идти. Мы выбрали несколько векторов и направлений для решения произошедшей ситуации, потом я надел «шлем на голову» и, несмотря на критику взирающих со стороны, отсутствие веры в изменения, в первую очередь, к возможности изменения ситуации со стороны ближайших коллег и руководителей начал двигаться по этой непростой и неизведанной дороге изменений. Первым меняться пришлось, естественно, мне самому. У нас всё получилось, и в итоге к 2022 году мы фактически вышли опять на те же показатели, которые были в 2017 году.

И даже смогли улучшить их! Четыре года понадобилось, чтобы опять залезть на этот уровень, с которого мы так страшно «скатились». Мы многое изменили и многому научились за это время. Колоссальный и важный путь, повторюсь — в первую очередь, в изменении своего и коллег отношения к промышленной безопасности и охране труда.

После «черного апреля» как удалось выйти из кризисной ситуации?

Фото взято из социальных сетей компании ERG, где Михаил Барабаш находился в должности операционного директора дивизиона «Уголь» до 2024 года

Давайте разделим эти вещи на несколько этапов. Первое — люди неохотно идут работать в горную промышленность, она сложная, опасная и главное — непрестижная. Второе — условия производства становятся всё тяжелее. Шахты становятся глубже и опаснее, карьеры тоже углубляются, персонал становится где-то менее замотивированным и квалифицированным. Вот тогда на помощь приходят «умные шахты», роботизация и другие различные системы мониторинга и контроля промышленной безопасности, однако, решить без людей все вопросы промышленной безопасности пока не всегда удаётся.

Например, в СНГ мы модернизировали одну из наших шахт, полностью оборудовав её современной многофункциональной системой безопасности, основанной на применении технологии Wi-Fi. Система, помимо традиционных методов мониторинга безопасных параметров газовой обстановки и обеспечения мониторинга работы людей и механизмов, позволяла держать связь непосредственно с местом ведения работ на расстоянии более 1000 км. Можно было поговорить из кабинета по видеосвязи непосредственно с подземным персоналом, казалось бы, полный контроль любой ситуации. Но когда система выявила аварию, показала информацию о нарушении безопасности, а все непосредственные люди, ответственные за реагирование на сигналы системы, ни на одном уровне не обратили внимание на подаваемые системой сигналы, тогда стало понятно, что без «правильного человека» любая, даже самая современная система пока не может дать 100% гарантии в решении проблем промышленной безопасности.

Это говорит о том, что любая технология — это просто инструмент, эффективный, удобный, но не более. Как телефон: раньше был кнопочный, а теперь это источник нашей жизни и досуга, без которого мы не можем существовать. Но даже несмотря на это, телефон остаётся для нас инструментом связи с внешним миром, а не 100% «решением проблем».

Как Вы оцениваете роль современных технологий в обеспечении безопасности?

К сожалению, 80% контролирующих систем сейчас заняты тем, что следят, чтобы человек не делал то, что и так не должен делать. Это парадокс — по идее, люди не должны нарушать правила и работать в опасных условиях. Но чем изощреннее становятся способы людей обходить регламенты, тем более продвинутой становится система.

Проблема многих систем аналитики в том, что они основаны на исторических данных.

Вопрос — на какой базе они строят прогнозы? Если изначально база данных была некорректной, то и вся аналитика будет неправильной. Как вовремя распознать, что база неправильная? Увы, пока это сложно, потому что не все системы сбора ключевых данных для принятия решений автоматизированы, а машина рисует тренд на основании анализа. А если данные вносил недобросовестный человек — это не анализ, это, мягко скажем, нерелевантная информация. Несомненно, со временем ИИ (искусственный интеллект), наверное, сможет отделить «зерна от плевел», но пока такие риски существуют. Однако я считаю, что будущее все равно будет за производственной аналитикой, главное -правильная изначальная база для анализа.

Как Вы оцениваете эффективность систем мониторинга безопасности?

Нужно искать решения, которые дают, в первую очередь, изменение подхода к проблеме безопасности. Не просто разматывать проблемы, как клубок, а менять методы.

Приведу пример: у нас были случаи падения людей в бункеры для накопления угля при их технологической очистке. Дважды эти падения привели, к сожалению, к смертельным травмам, в третий раз человека успели спасти. Организовали целый научно-технический совет с целью организации безопасного процесса очистки бункеров, долго дискутировали, как правильно организовать страховку при очистке бункера, какое альпинистское снаряжение дать, чтобы работник смог безопасно почистить бункер и так далее. А потом подумали и сделали так, чтобы бункер можно было чистить без человека. И это было самое правильное решение проблемы — потому что оно было самым безопасным решением!

Какой подход к безопасности Вы считаете наиболее эффективным?

Взгляд в будущее

Золотой пилюли нет. Но если бы у меня был один шанс, я бы постарался показать людям максимальную палитру инструментов безопасности, которые существуют в мире. Очень трудно в замкнутых компаниях, особенно сейчас, получать такую информацию. В СНГ тоже, по большому счету, особо некуда было съездить учиться, в силу ментальности и различной нормативной базы иностранный опыт не всегда возможен к адаптации.

А как эту информацию набирать? Есть выставки, встречи, форумы, информационные обмены. Но обычно это замкнутый круг. А вот так, чтобы все сотрудники разом могли ознакомиться с чем-то новым — это была бы замечательная возможность.

Вы (компания «Тэктис») нашли правильную нишу в безопасности. С точки зрения бизнеса, вы работаете конкретно с человеком, его мышлением. У вас все инструменты направлены на человека. Это самая трудная ниша. Мне и моим коллегам понадобилось почти три года, чтобы обучить всех людей в СНГ подходам к правильной оценке риска, а не действиям по написанным для него оценкам, не всегда своевременным, современным и адекватным.

Если бы Вам дали возможность внедрить только одно изменение в области безопасности, что бы Вы выбрали?

Фото взято из личного архива Михаила Барабаша

Я хочу, чтобы мои дети жили в мире, в котором можно безопасно ходить по улицам, можно спокойно смотреть телевизор. Я хочу, чтобы у детей было ощущение безопасности, которое мы — родители — и государство им дадим. У меня в детстве была чёткая личная безопасность и общественная безопасность. Я не боялся ходить вечером по улицам. Даже по тёмному поселку в Воркуте, когда там всегда 9 месяцев зима.
Безопасность на производстве создают люди — с помощью инструментов, знаний, построения систем. А вот ощущение личной безопасности создаёт уже социум и государство, в котором мы все живем.

Желаю всем безопасного настоящего и будущего!

Что такое безопасность лично для Вас?

КОНТАКТЫ

Москва, Варшавское шоссе, дом 1 стр. 6, БЦ W-Plaza 2

Адрес